В самом сердце Ктограда, где всегда царили веселье и радость, жил необычный и одинокий человечек по имени Гринч. Его зеленая, покрытая шерстью внешность резко выделялась среди ярких и дружелюбных ктовичей, что в итоге привело к глубокому непониманию и отчуждению. Постоянные насмешки и холодное отношение со стороны жителей города заставили Гринча почувствовать себя изгоем, и в порыве обиды и гнева он покинул шумные улицы, чтобы найти уединение на далекой, мрачной горе. Там, в своей одинокой пещере, продуваемой ледяными ветрами, он годами копил злобу и разочарование, наблюдая оттуда за жизнью тех, кто его отверг. Особенно сильную ненависть в его сердце вызывал праздник Рождества – время, когда весь Ктоград озарялся огнями, наполнялся смехом, пением и всеобщим ликованием. Для Гринча эти дни становились невыносимой пыткой, ежегодно напоминая ему о его одиночестве и отчужденности, заставляя барометр его вечно скверного настроения опускаться до самых низких отметок. Накопившаяся за годы ярость и отчаяние в конце концов подтолкнули Гринча к радикальному решению – он задумал не просто испортить праздник, а навсегда стереть Рождество из жизни ктовичей. В тихую предпраздничную ночь, когда все жители города, устав от приготовлений, погрузились в безмятежный сон, мечтая о предстоящем веселье, Гринч приступил к осуществлению своего коварного плана. Прокрадываясь по темным улицам, он начал методично и безжалостно похищать все, что было связано с праздником: сверкающие гирлянды и украшения с домов, тщательно упакованные подарки из-под нарядных елок, даже последние запасы праздничного угощения со столов. Его целью было забрать не просто вещи, а саму суть Рождества – ту магию, которая заставляла сердца ктовичей наполняться теплом и добротой. Гринч был уверен, что, лишив город всех внешних атрибутов праздника, он уничтожит и саму возможность радости, навсегда избавив себя от этого ежегодного испытания. Однако в своем стремлении отомстить и удовлетворить собственную злобу он не учел одного – истинная сила Рождества скрыта не в блестящих безделушках или материальных подарках, а в чем-то гораздо более глубоком и недоступном для простого похищения.